Несколько часов назад, 33 года назад, в 12 дня, 12 мая 1992 мы стояли на вершине Эвереста. Нас было 4. Это была уже третья наша попытка в этой экспедиции. Мы два раза поднимались до этого на Южной седло (8000), но холод и ветер не оставлял нам шансов двигаться выше.

А в третий раз, мы также стандартно «проснулись» в 12 ночи, собственного сон на 8000 это условность, и начали традиционный ритуал длительного одевания ботинок, надолго застывая в неуклюжих позах чтобы восстановить дыхание. Впервые стали прилаживать к лицам кислород, до этого никогда им не пользовались на высоте. Примерно в 1.30 ночи/утра выползли из палатки, холод собачий, но здорово, что нет ветра. Поставили расход кислорода на ничтожные 1.5 литра в минуту и пошли. Кислород только мешал. Я часто оттягивал маску, чтобы подышать «нормальным» воздухом. Наконец сообразили что надо ставить совсем другую подачу кислорода в 4−5 литров, иначе он больше мешает, чем дает какие-то преимущества. Не связывались веревкой. Каждый контролирует свои движения сам.

Чувствительность в пальцах ног пропала сразу, но на это решил махнуть рукой. Сил и времени «отмахивать» ноги (восстанавливать кровообращение) не было. Примерно за 9 часов монотонного без остановок движения вышли на Южную вершину. Там уже было 3−4 новозеландца, которые вышли на час раньше нас. Оставался узкий гребень до ступени Хиллари. Затем 10 метров стенка с лохмотьями старых веревок и дальше какой-то купол с непонятно где вершиной. Ветра не было и значит у нас есть шанс.

Еще полтора часа и мы на вершине. Иван (прим. — Душарин) снимает рукавицы и пытается что-то снять на камеру, да еще просит что-то туда сказать. У меня же совсем нет ощущения пафосности момента. Только небольшое удовольствие от сделанной большой работы и беспокойство за безопасный спуск и длительное отсутствие чувствительности в ногах.

На вершине я с облегчением снял кислородную маску и «вдохнул полной грудью». Пошел вниз закрыв баллон. Больше я кислородом никогда в альпинизме не пользовался. На Южной вершине парень из новозеландской группы отчаянно искал свой оставленный перед вершиной баллон и я ему отдал свой запасной, так как мы тащили по 2. Иван это потом описывал как спасение его жизни, но там у меня точно не было такого отношения. Ну раз есть возможность, то автоматом надо помочь.

На спуске все внимание уходило на контроль движений. Достаточно одной ошибки на тысячи шагов, чтобы зацепиться кошкой за свою же ногу и неизбежно улететь на 2 км вниз. Наконец-то вернулись на Южное седло, солнце красиво опускалось и вся Долина Безмолвия с ледником Кхумбу и подъем из 2-го лагеря в 4-й выглядели красиво. Я фактически первый раз на пару секунд чем-то полюбовался вокруг себя. Попросил ребят вколоть прямо через 3 слоя одежды мне компламин, чтобы как-то запустить кровообращение в ступнях. Ампулы замерзли и пришлось отогревать во рту.

Решили, что успеем сбросить высоту до лагеря 3, так как вторую ночь проводить на 8000 очень не хотелось. Вдоль провешанных нами же веревок довольно быстро доехали до лагеря 3. А там у нас одна палатка и уже поднялись ребята из второй группы, чтобы использовать свой шанс. У нас значит, ночь на 6 человек в скрюченном положении полусидя в палатке рассчитанной максимум на троих. Стали отходить ноги (слава богу) и невозможно стало сдерживать стоны в этом высотном лазарете на 7400. За следующий день мы доковыляли до базового лагеря, минуя лагеря 1 и 2. Никакого супер счастья — только усталость.

Ощущение что залезли, пришло только через 2 дня, когда спустился до Лобуче (5000). И вот это было редкое, неподдельное, тихое счастье. Может быть я испытывал такое еще пару раз за свою жизнь…

PS. Сейчас, когда я смотрю фото с Эвереста с очередями в несколько сот метров… меня эгоистично радует, что я не застал всего этого. Мы провешивали маршрут сами, все таскали сами, и нам казалось, что только так и должно быть. Тогда только-только начиналась время коммерческого альпинизма и осуществлялись первые попытки Роба Холла и Скота Фишера.

Оба они погибли на Эвересте в известной эпопее 1996.

А я при этом ловлю себя на том, что не хотел бы вернуться на этот «новый» с очередями Эверест, хотя и навсегда осталось разочарование, что не попробовал тогда взойти без кислорода.