Путешествие — это всегда открытая книга. Перемещаясь в пространстве, я учусь, узнаю новое, приоткрываю неизведанные границы. Иногда вещи как бы лежат на поверхности, а иногда, чтобы понять суть, необходимо погрузиться в историю и контекст места. В этой экспедиции с нами происходили, скажем, необычные события. Я никогда за свою уже 25-летнюю практику не сталкивался с подобным препятствиями и особенностями страны. Разобраться, что же произошло с нами в Китае, я попробую постфактум, через чтение страниц истории Китая и горы Музтаг-Ата.

— Как твоё здоровье? Все-таки клещ?— получаю сообщение от Андрея Волкова.
— Колбасило три дня. Прописали антибиотики, 3 недели. Подозрение на боррелиоз.

В середине мая меня укусил клещ. Через 10 дней мне стало плохо, высокая температура и ломота без респираторных признаков. Подозрение на клещевую инфекцию. Как легко могут рухнуть все планы на жизнь в одно мгновение? Мы планировали попасть в Китай уже несколько лет. Однако из-за ковида китайцы не пускали в район иностранцев. И вот удача. Дают «зелёный свет». Делают пермиты. Но внезапно клещ прописывает мне трёхнедельный курс антибиотиков, кучу анализов, и полную жизненную неопределенность.

Решаю, что продолжу тренироваться, не смотря на запрет врача. Сначала тяжело идёт, после тренировок часто тошнит. Я не теряю надежды, лечусь и оформляю визу в Китай, как и вся команда. В конце июня еду с группой на Эльбрус. Все удачно: анализы в норме, мы благополучно восходим на восточную вершину. Фух, я снова в строю.

На пересадке в Урумчи видим неспортивного мужчину в старой пуховке и пластиковых «кофлачах». Похож на прожжённого советского туриста. Знакомлюсь и спрашиваю, тоже едет на Музтаг-Ату уже в третий раз ловить удачу. Зовут Слава, очень приятный в общении. Зная туристов, предполагаю, что внешность обманчива и Слава будет переть как танк в гору с гигантским рюкзаком и гитарой.

Мы в Каши, Кашгар. Красные плакаты с серпом и молотом. Смесь советской и азиаткой архитектуры. Большой, древний город. Еду не могу описать: очень-очень много всего, но совсем не вкусно. Почти никто не говорит по английски. Общаемся через «гугл-транслейт».

Пять часов и мы начинаем видеть величественные горы Памира. Гигантские семитысячники тянутся из Таджикистана и Киргизии в сторону Пакистана и Гималаев. Это «шёлковый путь» — караванный путь из Китая в Европу, появившийся до н.э. и протяженностью на тысячи метров.

Конгур, 7649, с дороги кажется максимально неприступным. Однако первое восхождение на него было совершено в 1981 году Крисом Бонингтоном. Музтаг-Ата — следующая по высоте вершина Синьцзян-Уйгурского района.

Музтаг-Ата (или «Отец льдов»), одна из самых высоких вершин на Тибетском плато Восточного Памира, высотой 7546 метров. «Каракорум хайвей» проходит очень близко к пику, как и Каракольское озеро, с которого видна вершина. Совсем близки границы Таджикистана, Пакистана, и Киргизстана. Населяют регион в основном уйгуры — нацменьшинство, древние выходцы с Алтая, мусульмане, которые подверглись массовым регрессиям и ассимиляции из-за радикальных исламских взглядов, со стороны китайских властей за последние столетие. Нас удивляло количество полицейских и различных постов на улицах, однако этому предшествовали еще совсем недавние террористические акты в регионе.

Быстро проходим погран зону и далее наверх в базовый лагерь на 4600. Дорога ведёт прямо в БЛ. Всего нас несколько экспедиций, в том числе большая румынская команда. Двое европейцев, живущих в Швейцарии (тоже лыжники), уже знакомый Слава в «кофлачах», и шестеро нас с лыжами. Бодро к ночи доходим до лагеря с палатками, кухней, ужинаем, ложимся спать. Вещи едут на машине.

Ночью вся бодрость рассасывается. Мы слишком резко оказались на четырёх плюс метрах. Голова разрывается. Часы показывают сон на уровне 30 баллов из 100. Говорят, «take it easy». Утром сильнейшее похмелье. Двигаемся без резких движений, знакомимся с лагерем, делаем первый акклиматизационный выход до 5000 метров.

Наша задача установить три лагеря выше базового.

Проверяем снаряжение. Собираем вещи для первого выхода: палатка, газ, еда, лыжи.

Снаряжение и сублиматы привезли с собой. Обсуждаемая вес рюкзаков, приходим к очевидному выводу о том, что у нас не оптимальное по весу снаряжение — спальники, лыжи и так далее. В конце концов, чем больше мы получаем комфорта на высоте, тем больше нам нужно тащить на себе, тем больше мы тратим сил и энергии.

Еще ночь и выход до 5600 — это «продвинутый» первый лагерь. По пути на 5200, где граница начала снега и осыпи, ставим маленькую палатку-«депозит» MSR для вещей: кроссовки и лыжи. Оказалось очень удобной. Надеваем лыжи, мы в любимой стихии. Подъем спокойный по свежему снегу. Несколько часов и первые участники доходят до лагеря. Начинается гроза. Молнии и гром чуть в стороне. Страшно за ребят, которым еще пол часа до места. Ненастье уходить стороной. Появляется солнце и мы ставим большую палатку в первом лагере. Собираемся вместе. Снимаем камуса и мчим вниз. Спуск по отпущенному снегу дарит подлинную радость. Наташа утром говорит, что не сможет продолжить восхождение по состоянию здоровья и мы отправляем ее домой, конфисковав ее перекусы.

Планируем день отдыха и дальше основной акклиматизационный выход. И вот тут наша история начинает идти не по плану. Днём следующего дня, в лагерь приезжает какой-то начальник. Швейцарцы, к счастью для них, уже успели уйти наверх с ночевкой. Нас же всех собирают и обязывают спуститься вниз из Базового лагеря к подножию горы для каких-то формальных процедур с пермитами. Обещают вечером вернуть, в крайнем случае вернуть утром следующего дня. Недоумение. Но мы подчиняемся и нас отвозят вниз. Жара на 3000 метрах, туристы, фотографирующие полностью открытый Музтаг. И мы, которые чего-то ждём, посреди выжженной от солнца земли. Никто и ничего не знает. Вечереет. Нурмагомед — начальник БЛ, принимает решение вернуть нас обратно в БЛ, но утром выход запрещён, до «особого разрешения» с их стороны.

Утром ничего не меняется, нам объясняют, что проблема в приграничной зоне данного района. Пермит от федерации у нас есть, но вот разрешения от погранслужбы — нет. Нужно ждать. Как долго — не понятно. Но понятно, что если сидеть на месте, то мы пропустим всю акклиматизацию и можно лететь домой обратно. Устраиваем мини-скандал, подключаются румыны. В итоге, Нурмагомед разрешает всем выход до первого лагеря без ночёвки и спуск по первому требованию. Швейцарцы, успевшие уйти наверх, просто не реагируют на просьбы лагеря и продолжают двигаться по своему графику.

В итоге, потеряв несколько дней, понимая критичность ситуации, рано утром решительно выходим наверх. Первый лагерь. Обустраиваем кухню. Илья достанет тещино сало. Людмила Иванова, наше почтение! Вечер дарит потрясающий закат. Наслаждаемся тёплом и последними лучами солнца. Вечером начинаем получать первые сообщения из базового лагеря о том, что нам нужно «срочно» спуститься вниз. Не реагируем, ложимся спать.

Следующий переход в лагерь 2 технически чуть-чуть с препятствиями. Нужно пройти зону трещин. Обгоняем многочисленные китайские коммерческие команды, многие идут с кислородом. В одном месте пересекаем по снежному мосту трещину и к вечеру выходим ко второму лагерю на 6200 метрах. Вкусный сублимированный ужин, снова потрясающий закат. Снова много сообщений из базового лагеря о том, что если не спустимся, то аннулируются пермиты, конфискуют снаряжение, депортируют и так далее. Мы не отвечаем, подсылают к нам каких-то местных гидов с требованием спускаться, несколько румынов идут вниз.

Спрашиваю у парней — будем ли подчиняться? Все единогласно:

— Если спустимся, то времени на восхождение не останется. Пошли к черту, лезем дальше. Пусть депортируют.

Утром, помятые, продолжаем движение наверх в третий, штурмовой лагерь. Достигаем 6800 метров и спускаемся на лыжах вниз обратно во второй лагерь. Везде работает настроенный интернет (через E-sim), вижу, что утром будет плотный туман. Дискутируем о том, а не спуститься ли нам ниже, решаем остаться. Понимаю, что это станет моей проблемой завтра.

Так и есть — утром пелена без видимости, 30 метров максимум.

Ехать на лыжах через трещины совсем не безопасно. Крепим лыжи на рюкзаки и связанные идём в кошках. Хорошо попадаются вешки, есть карты в телефоне. Медленно продвигаемся вниз. В молоке доходим до большой трещины с веревкой и пересекаем ее. Я выдыхаю. В районе 5800 метров появляется видимость, надеваем лыжи и мчим вниз.

Поднимающиеся китайцы замирают, глядя на нас. Мы как с разных планет, из другого мира. Я никогда не видел, чтобы люди шли с кислородом прямо из базового лагеря. Еду и снаряжение доставляют большими дронами прямо в высотные лагеря. Во время спуска гиды волоком тащат клиентов за снегоступы вниз. Как мы выяснили, китайцы-восходители на Музтаг-Ату, получают какие-то социальные преференции, экспедиции в таком формате стоят огромных денег. Кстати, гиды кажутся очень знакомыми — это тибетцы, которые работают на Эвересте и других восьмитысячниках. После, мы долго обсуждали стили восхождения. Увы, современный подход в коммерческом альпинизме — это все больше дорогостоящий способ нового потребления, гонкой за символизмом, коллекционирование.

«А зачем мы здесь?" - подвешиваю для себя этот же вопрос…

Первое успешное восхождение на вершину Музтаг-Аты состоялось в 1956 году, большой командой состоящей из китайский и советских альпинистов под руководством Е. А. Белецкого , через западное ребро. Этот маршрут стал «стандартным» маршрутом на вершину. А в 1980 году команда под руководством легендарного энтузиаста ски-тура, Неда Джиллета совершила первое восхождение и спуск на лыжах. Более того, это был первый спуск на лыжах с высоты 7500 метров в истории.

Как сказал Нед:
— Это был величайший спуск на лыжах, что я сделал в своей жизни. Как будто спустился к недрам планеты.
Добравшись до лагеря, узнаём, что «все нормализовалось». И мы можем спокойно отдыхать. Однако часть команд не выдержали этого бардака и уехали домой, не успев акклиматизироваться. Сложно представить себе степень их разочарования. Интересно, что отношение ко всем нам, европейцам со стороны китайцев было немного особенное, я чувствовал это через такой неохотный, ленивый сервис. Позже прочитал, что многие жители Китая считают себя державой с 5000-летней историей. Но если отбросить этот империализм, то объективно стране удалось выстроить конкурентный капитализм и стать мировым экономическим лидером.

У нас же по прогнозу сильнейший ветер и непогода, нужно ждать 4−5 дней нового «окна». Меняем билеты (чтобы успеть) и начинаем жить размеренной экспедиционной жизнью. Она, кстати, весьма скучная: завтрак-обед-ужин-отбой и так по кругу. Но и здесь не получилось как мы хотели. Нурмагомед снова нас выгнал наверх раньше времени. Попросил покинуть лагерь до определенной даты, так как дальше наши пермиты типа заканчиваются. В очередной раз поругавшись, отдохнув, насмотревшись на вольно живущих мармотов, мы собрали вещи и начали подъем с ночёвками в каждом из лагерей. Чтобы на третий вечер оказаться на 6800 с максимально комфортным, чуть успокоившимся ветром наверху. Вечером по очереди включали любимую музыку друг другу, поужинали и легли спать.

Очень холодное утро, ветер, больше часа копаемся. Никто не хочет выходить первым. В итоге в районе 4-х утра начали финальный штурм. Обогнали тех не многих оставшихся европейцев, кто стартовал раньше. И даже Славу, который взял местного гида, но тот бросил его и Слава шёл один. Не смотря на хороший темп, все равно мёрзли. Ветер высасывал душу, темп начал падать. На нас были высотные пуховики, на ски-турных ботинках — бахилы, на руках тёплые верхонки и мы все равно мёрзли.

Примерно через 5 часов мы стояли на вершине. Дул жуткий ветер, я вщелкнул лыжи и медленно поехал вниз. О чудо. Снег был в прекрасной кондиции. И пусть после каждого пятого поворота я вставал и тяжело дышал. Дыхание моментально сбивалось, но мы ехали вниз. Именно ехали, а не выживали в фирне, коре, как это могло бы быть на такой высоте. Лыжи и ски-тур — это своего рода телепортация, они позволяют преодолевать огромные расстояние в очень короткий период времени.

А иногда, очень редко, если позволяет снег, дарят очень сильные эмоции свободного полета и движения. Итого, четыре дня на подъем и лишь три часа на спуск! Фантастика, мы сделали это. И как сказал Илья:

— Подъем на гору — это было самое легкое. Никакие бюрократы и Нурмагомеды нам так и не смогли помешать!

Сложно назвать каким-то достижением восхождение на семитысячник. Но я считаю достижением нашей маленькой команды подняться на 7000 метров на лыжах и, самое главное, спуститься на них с самой вершины. Послевкусие от задумки и масштаба этого восхождения, пришло только сейчас, когда я пишу эти строки. Мы не сделали ничего нового, но мы точно открыли и расширили свои собственные границы. Возможно это и есть ответ на вопрос — зачем мы здесь.